[ыка]

Всё-таки «боггарт» из ГПиУА шикарен))))

@темы: СС

---

[ыка]

Обойки с Северусом Снейпом

смотреть дальше

@темы: коллажи, СС

---

[ыка]

Развитие темы боггарт Снейп на уроке Люпина))) автор yukipon

@темы: юмор, АРТ, снюпин

---

клип "Ревность" сделано на Битву Алой и Черной Роз. на ТТП

[ыка]

Ой я не могу)))) в начале чуть скучно, но когда появляется СС..
Пейринг Люциус Малфой/Беллатрикс Блек и Волдеморт/Беллатрикс Блек.
«Ревность»

@темы: юмор, КЛИПЫ, гет

---

[ыка]

Готично! И такой потрясающий коллаж! М-ммм!

@темы: коллажи, СС

---

[ыка]

Вау! Какой всадник!

@темы: коллажи, СС

---

[ыка]

автор gilll

@темы: севлюц, юмор, АРТ

---

Астрологический расклад темнейшего персонажа саги о Гарри Поттере

[ыка]

Том Риддл (Тёмный Лорд, Волдеморт, Тот-кого-нельзя-называть...)
1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – сочетание архетипов Льва и Козерога.
Что удивительно, почти любое описание внешности Риддла в каноне идет с отсылкой на внешность Гарри – у Тома такие же непослушные и блестящие черные волосы, такие же живые глаза, он такой же худой, а в детстве даже обладает похожей мимикой. Параллель с проявленностью черт Плутона в тексте заложена напрямую и проговаривается открытым слогом – все эти особенности как раз на Плутон и указывают.
К тому же, весь жизненный путь Риддла – это тоже путь выраженного Плутонианца. Еще во времена Тайной Комнаты Гарри отмечает вспыхивающий в глазах Тома «огонь алчности» при разговорах о мести, власти, и даже просто при взгляде на шрам самого Поттера, а со временем и вовсе сомнения отпадают. Риддл влезает в темную магию по самые уши и делает ее если не смыслом и целью своей жизни, то, как минимум – первейшим средством для ее достижения.
К тому же, окружающие его фанатики – все до единого тоже Плутонианцы (Белла, МакНейр, Фенрир). Общая связующая энергетика буквально витает в воздухе.
Но все было бы и вовсе не интересно, если бы и впрямь складывалось так просто.
Еще в юности Том выглядит, как человек, знающий, чего хочет – причем с самого раннего появления в каноне, со времен сиротского приюта. Он упрям, молчалив и производит впечатление «вещи в себе», существующей по своим внутренним правилам и идущей к своим, не всегда понятным со стороны, целям. Он крайне последователен и пошагово пробует себя на различных поприщах, так или иначе разбросанных вокруг некоего определенного пути. Воровство в приюте, по сути, есть такая же попытка узнать вкус тайной власти над чужими переживаниями (методом их незаметного создавания), как и маска любимого учителями образцового студента Хогвартса.
Том на редкость рано (уже в подростковом возрасте) учится собирать собственные мотивы, причины и поводы в личную копилку обид и прятать подальше, чтобы вытащить потом все и разом. Его убеждения крутятся вокруг «цель оправдывает средства» и «поспешишь – людей насмешишь», а выглядеть смешным он не намерен совершенно. Это, повторюсь, очень редкое для подростка качество – уметь похоронить в глубине собственной души любые эмоции, потребности и желания, подчинив свою жизнь высшей цели, причем поставленной себе самостоятельно, а не перенятой от авторитетного дяди. Пожертвовать настоящим ради будущего.
Подростки всегда живут здесь и сейчас, впадая в истерику или, в зависимости от темперамента, в депрессию, когда их вынуждают «подождать», особенно – подразумевая под временным отрезком годы, а не часы. Проработка Сатурна – самой медленной из не-высших планет – слишком длительна, и потому в бытовом понимании, собственно говоря, и означает взросление – этому пути учатся десятилетиями, да и то не все. Том же демонстрирует четкий и мощный Сатурн уже в шестнадцатилетнем возрасте.
С одной стороны, его детство – это хрестоматийное детство человека Сатурна. Приют, сиротство, одиночество, отверженность и отсутствие взаимопонимания с окружающими, неумение найти с ними ни к чему не обязывающий легкий социальный контакт (завязать дружбу), отсутствие тепла, близости и принятия человека окружающими «ни за что», без заслуг и оценок (любви, проще говоря) – все это при правильном внутреннем отношении и призвано формировать из ребенка раннего Сатурнианца. При неправильном (то есть, наличии в человеке выраженной Луны) будут комплексы – Лунному ребенку контакт необходим, он без него ломается. Том, как мы видим, сформировался – следовательно, Луны там и не было. Она должна отрицаться, чтобы не мешать пути Сатурна.
Сатурн за минусом Луны уже будет указывать на архетип Козерога, но сюда же можно добавить и явно присутствующий Марс Риддла – за все шесть книг если Том чего-то и не демонстрировал, так это трусости или пассивности. Когда надо, он включается очень даже лихо – одна стычка с Дамблдором в Министерстве Магии чего стоит. Но тут, опять же, все не так просто – и с картиной планетарного психотипа, и со стычкой.
Типичный Сатурнианец, мягко говоря, хреновый актер – его душевный мир неглубок и зажат, чтобы с легкостью изображать всю гамму не испытываемых им по факту эмоций. Даже Снейп, к примеру, во многих ситуациях предпочитает либо молчать критически настроенной ко всему зловещей тенью, либо вытягивать эмоции из окружающих – а Том, как мы видим, изображает что угодно, практически не напрягаясь.
С Джинни он понимающий, галантный и душевный, причем, заметим – отыгрывая при этом Луну, которой у него самого – полное отсутствие всякого присутствия. С Гарри в истории с Тайной Комнатой поначалу вежлив и корректен, с ходу выдает то самое «мы с тобой равны, я признаю твою силу, волю и исключительность», чем ослепляет Солярия Поттера сразу и до последнего – Гарри не может не доверять тому, кто сказал ему эти, такие правильные, волшебные слова. Ну, или позволил поверить, что слова прозвучали безмолвно.
Том прилежен в учебе, почтителен с учителями (как, похоже, и с любыми власть имущими), ему не составляет труда изобразить хоть раболепие, хоть уважение, хоть искренний интерес к собеседнику (диалоги со Слагхорном в этом смысле просто впечатляют). Он – игрок, причем не просто рискующий, а планомерно просчитывающий свои шаги – мощный Сатурн не просто не давит его, как личность, но помогает этой личности развиваться и двигаться к поставленным целям. Поставить себе на службу Сатурнианские качества, научиться их использовать во благо совершенно противоположным проявлениям, а не тупо им подчиняться – дано не каждому, честно сказать.
Актерские качества уже указывают на присутствие активного Солнца, и вот тут все бы было хорошо, что называется, но обуздать Солнечные проявления, похоже, у Тома получается далеко не всегда.
Как любой Солярий – пусть даже с сильным Сатурном – он время от времени срывается в тупое и бессмысленное позерство. Давить в себе присутствие Солнца у него выходит вполне сносно, но отказаться от возможности покрасоваться хоть иногда – хоть изредка, в минуты света рамп, находясь на всеобщем обозрении – это уже не просите. В эти моменты Солярий в нем взыгрывает и отметает любые позиции здравого смысла, не способный пересилить собственные потребности и отказаться от роли себя великолепного.
Том – человек гордый и мнящий о себе, судя по всему, немало – иначе ему было бы слабо считать преподавателей идиотами и лгать им в глаза, разыгрывая уважение и почтение. Он безгранично верит в силу своей воли и удачи, он так или иначе вляпывается во власть сам, а все его срывы на помпезные монологи рядом с почти-что-поверженным-Гарри, повторяющиеся раз за разом, выглядят, как минимум, неуместно для столь последовательной личности. К тому же, он крайне – ну просто крайне – не любит лжи (памятуя его монолог после Турнира на кладбище перед сбежавшимися приспешниками), он злопамятен, как может быть злопамятным только существо исключительно эгоцентричное и носящееся со своим эго, как с писаной торбой, и каждая его речь на публику вызывает ощущение, что вот на этом месте уже просто обязаны зазвучать заранее предусмотренные аплодисменты.
Все это – признаки болезненно присутствующего Солнца. А связка из Солнца и Плутона сразу же указывает на Льва.

2. Размышления на тему

Как правило – точнее, практически всегда – человек избегает проявлений и сфер тех планет, которые значатся в его карте в падении. Падающая планета – это провал, черная дыра, в которой не может быть ни уверенности, ни почвы под ногами, ни сил и опыта для попыток осмысленных действий. Что обычно делает человек, натыкаясь на сферу падения, так это либо пытается переключить поток на планету выраженную, либо сматывается со всех ног.
Чтобы понять суть вопроса, могу порекомендовать попробовать представить себе канонического Снейпа, расплывающегося в дурацкой теплой улыбке в ответ на назойливо проявляемую по отношению к нему душераздирающе искреннюю открытость с распахнутыми глазами (Луна в падении), Гарри, в ответ на прямые наглые потуги сделать из него идиота хлопающего собеседника по плечу и сообщающего, что, дескать, фигня, вовсе это его не унизило (Нептун в падении), Рона, методично и собранно день за днем зубрящего уроки (Меркурий в падении) или Драко, с криком: «За Родину!» смело лезущего грудью на превосходящие силы врагов (Марс и Хирон в падении). Все эти ситуации для перечисленных персонажей – хуже кости в горле, и произойти не могут по определению. Падающую планету не превратить в сильную – и именно поэтому люди, как правило, стремятся избегать возможных сфер ее проявления.
Это не есть способ проработки падения, но это, скажем так, меньшее из зол. Потому что возможен еще и вариант, когда человек по своим причинам все же вляпывается в болезненно сложную для него сферу по самые уши и остается в ней, уживаясь, как может. А может он плохо.
Проявления получатся извращенными просто до слез. Разыграть и выдать то, что требуется, человек все равно не способен – хоть ты умри, но не сделать из Снейпа душевно теплое существо, а из Малфоя – храбреца отважного, никогда и никак. Попадая в энергетический поток падающей планеты и увязая в нем, в первую очередь, человек теряет связь с реальностью – уже не сравнивает здесь себя с другими – и при этом, маскируя комплекс, объявляет существующее положение дел единственно возможной в мире истиной. Разубедить нереально.
Стоит также заметить, что есть некоторая разница между властью Солнца и властью Юпитера – первое предполагает, скорее, известность и славу, второе же – управление построенной системой, людьми и замыслами. И невозможно, взвалив на себя первое и собрав у ног тучу последователей, избежать второго.
Как Солярий, Риддл не мог не хотеть быть лучшим, известным и вообще самым-самым в чем-то, для него крайне важном. Гордыня и тщеславие – нередкие спутники ярко выраженного Солнца, так что удивляться тут нечему. Проблема должна была начаться где-то там, где ведущая за собой сильная личность превратилась в того, кто контролирует выстроенную ею же систему – людей, взглядов, ценностей, правил. Неважно чего – важно, что Лев в Томе был достаточно силен, чтобы увлечь и впечатлить, а в итоге включиться и расхлебывать результат пришлось Козерогу. Во Льве-то Юпитер отсутствует.
Козерог последователен и от выбранной цели не отступает – а Риддл всегда хотел признания, славы и власти. Тот факт, что на каком-то этапе власть не то чтобы потеряла свою Солнечную окраску, но приобрела еще и Юпитерианскую, закономерен совершенно – это просто нормальный этап развития – но для личности Тома он оказался губителен.
Если в воспоминаниях Дамблдора Риддл времен Хогвартса выглядит, как юноша себе на уме, целеустремленный, четкий и вполне отдающий себе отчет в том, что делает и зачем, то тот Волдеморт, которого год за годом регулярно встречает Гарри – уже совершенно другой человек.
Несомненно, что включившийся после возрождения уже на полную катушку Плутон (не мог он здесь не включиться – что еще тогда называть ситуацией полноценной Плутонианской инициации, как не пережитую смерть?) крышу Тому должен был двинуть окончательно. Причем, скорее всего – в сторону, опять же, властности в том числе. Плутон, как и Солнце, тоже подразумевает власть – только в данном случае уже над душами, потустороннюю, темную и разрушительную. Куда ни глянь, в общем, все равно выходишь на Дерибасовскую. Власть в психологическом портрете Риддла – это просто точка преткновения какая-то.
Опять же, почему – потому что все упирается в падающий Юпитер. Ну не умеет он, хоть как его убивай и заново возрождай, относиться к власти спокойно – авторитет себе, скажем, зарабатывать, систему выстраивать. Нет в Козероге такой способности. По сути дела, Козерог (как правильный Сатурнианец) – существо по определению подчиненное. Ему для полноценного функционирования всегда необходим кто-то «сверху», кто будет вести идеологическую линию партии, поощрять, направлять и помогать с долгосрочными целями. Для Тома, начиная с незапамятных времен, таким человеком выступает он сам – других вариантов у него попросту не остается.
Собственно, он их сам себе не оставляет, то ли запальчиво предположив сразу, что вытянет и функцию власти Юпитера – социальную, с авторитетом и уважением, с руководством системой – то ли просто не учтя этот фактор. Во второе верится слабо, ибо при всех своих странностях Том в юности – человек крайне внимательный к деталям и не склонный спешить, пока впереди предполагается вечность. А вот первое вероятно и даже вполне – сильное Солнце порой вынуждает еще и не так самоутверждаться.
Чем же все-таки характерен Козерожий Юпитер? Совершеннейшим, напомню, деспотизмом и самодурством. Обладатель такого стояния планеты в принципе не способен адекватно учитывать человеческий фактор – и потому по первости всегда предпочитает перебдеть, чем недобдеть. Перестраховываясь на мелочах, выдумывая новые способы и системы контроля над подчиненными, рано или поздно он докатывается до маниакальной подозрительности и неверия уже ни во что.
Если Козерог что-то и может, так это контролировать – иррационально доверять он не способен. Но одно дело – контролировать работу системы, руководишь которой не ты, и совсем другое – тащить ее на себе в одиночку, в том числе и идеологически. Из Козерога, с его больным стоянием Юпитера, идеолог такой же, как из Лонгботтома зельевар.
И, тем не менее, ситуация вынуждает. Солнце Тома вполне позволяет ему быть лидером, ярким и харизматичным – как минимум, в молодые годы у него это просто обязано было получаться, судя по подходам к Слагхорну и прочим учителям – но Солнца маловато, чтобы быть идеологом. Оно может только освещать путь, чтобы овцы не заблудились, но не объяснять суть и правильность этого пути – по крайней мере, не может делать этого самостоятельно.
Первоначальные попытки подключить Сатурн (сильную планету) и просто проконтролировать, чтоб все были в кучке и не разбегались, были наверняка уместны и неплохи, но только до определенного момента. Рано или поздно Козерожья подозрительность должна была перерасти в манию преследования, и с этой точки не мог не начаться жесткий диктат.
Судя по тому, сколько лет Том потратил на то, чтобы сколотить из своих Пожирателей Смерти действительно пугающую и мощную силу – и как долго он пробыл на этом пути – сферу Юпитера он давно должен был перестать ощущать, как проблемную. Не потому, что проблема исчезла – скорее, она неминуемо стала для него единственно возможной реальностью, и, как нередко бывает в этом случае, превратилась в агрессивную форму защиты.
Слетевший с тормозов по части власти Козерог в своем проявлении страшен не меньше, чем влюбленная по уши Дева или ударившиеся в духовный рост Близнецы. «Комплекс Чингисхана» в полный рост – в моих владениях лишь я хозяин, и, раз с утра было приказано при виде меня подпрыгивать шестнадцать раз на левой ножке, постукивая по полу хвостом, все, кто не подпрыгивает – потенциальные предатели. У кого хвоста нет – не мои проблемы, должны были отрастить, раз действительно хотите доказать свою преданность.
Выдумывая все более заковыристые методы «проверки на вшивость», пущенный гулять по просторам безнаказанности Козерог с каждым разом будет становиться все более недоверчивым, подозрительным и попросту мнительным. И рано или поздно падающий Юпитер выпятится настолько, что передавит любой сильный Сатурн. То есть, грубо говоря, маниакальная недоверчивость перерастет все представления о разумности и весь здравый смысл.
Примерно на этом же месте и начинается то, что в просторечии называют «сходить с ума» – человек теряет адекватную связь с реальностью, обретая четкий пунктик, со временем прорастающий во все большее количество соседних жизненных сфер. И этот момент куда как более печален, чем последовательное развитие Тома, как Плутонианца.
По сути, если разобраться, путь Плутона сам по себе, может, и страшен, но личность не ломает – он корректирует ее, это основа действия любой высшей планеты. Действительные ломки сознания начинаются, когда человек подменяет в своей голове понятия и пытается заставить себя верить в то, что черное – это белое, или наоборот. А потом и впрямь начинает верить, невзирая на все подаваемые окружающей реальностью сигналы. Чтобы так категорически игнорировать внешний мир – это, вообще говоря, надо довольно сильно крышей подвинуться.
И поэтому самая разрушительная проблема Тома – это, как ни странно, не то, что он поддался Плутону и принялся копаться во тьме, не брезгуя ничем (Плутонианцы как бы изначально не больно брезгливы в таких вопросах), а то, что он поддался своему провальному Юпитеру и попытался научиться властвовать. Даже, можно сказать, не просто попытался, а создал сам себе безвыходную ситуацию, в которой был вынужден продолжать поддерживать ту систему, которую и выстроил для достижения собственных целей.
В чем состояла конкретная цель Тома Риддла, судить можно только по косвенным проявлениям. Козерог – хреновый политик, отвратительно вживающийся в социум и плохонько реагирующий на человеческий фактор. Мощный Сатурн позволяет ему собрать качественную картотеку людских типажей, сверяясь с которой, он может найти примерное объяснение поведению каждого – а сильное Солнце помогает отыграть нужные образы и подобрать ключик к чужим слабым местам. Но в условиях постоянно меняющейся ситуации, когда на тебя с почтением пялится толпа народа, уже нужны другие методы и решения. И ни у Льва, ни у Козерога их – нет.
Лев, повторюсь, хорош в роли «лица на обложке», Козерог – как исполнитель чужой воли, но ни один из них не способен вести за собой массы, как только те из набора личностей перерастают в толпу. Там, где толпа, уже нужен Стрелец – действительно сильный идеолог, рассуждающий из понятий не личных целей, а общественного блага, обладающий выраженным Юпитером. У Тома его нет – а, значит, нет и возможности стать именно политической фигурой, действующей в условиях мирного времени, предвыборных платформ и программ и прочей мишуры. Худо-бедно поначалу это должно было компенсироваться Солнцем – во времена первых сборов Пожирателей Смерти – но к финалу шестой книги Том уже способен на политику только в рамках открытых военных действий. Его, как идеолога, на что-то другое при таких размахах уже не хватит.
Отсюда, как ни странно, вытекает простейшее объяснение извечному противостоянию Риддла и Дамблдора – именно со стороны Тома. Альбус, при всех его недостатках, обладает двумя вещами, которые Риддла всю дорогу конкретно бесят – сильными Юпитером (планета падения для Козерога) и Нептуном (планета падения для Льва). И демонстрирует их наличие с самой первой встречи, без всякой политкорректности.
С проблемой Юпитера все понятно – Риддл ввязывается во власть такого уровня, который способен тянуть, только параллельно деградируя как личность и неизбежно саморазрушаясь в процессе. С Непутном же еще проще – если Лев чего-то категорически не выносит, так это эмпатов, смотрящих вглубь и способных под маской классно отыгрываемых образов разглядеть Льва реального.
Который, с точки зрения самого Льва, всегда будет бледнее и кривее, чем играемая им яркая роль – напомню, Солярии ужасающе не уверены в себе по части собственной неотразимости, и именно поэтому всегда демонстративно пытаются ее к месту и не очень показывать.
Поэтому самой большой, с этой точки зрения, ошибкой Дамблдора было в первую же встречу с Томом – в приюте – открыто и жестко показать, что он все про мальчика чует, и никакие маски не помогут тому спрятать свою недоработанную суть. Мальчик запомнил урок не просто на отлично, а впитал, похоже, прямо под кожу. Впоследствии, в Хогвартсе, он, как может, избегает Альбуса, и открыто признается в «Тайной Комнате» Поттеру, что Дамблдор всегда видел его насквозь.
Показателен и момент, когда Том приходит в школу искать место преподавателя – Альбус отказывает ему довольно жестко, при этом снова (да как и каждый раз, собственно) тычет в нос, что все мотивы Риддла ясны и все наш всевидящий директор видит и понимает. Чем злит Солярия просто до нервной трясучки.
Сцена драки в Министерстве Магии – и последующий диалог Тома с Дамблдором – вписывается в ту же схему. Если смотреть с точки зрения Риддла, то Альбус снова хвастается, что видит, как тот плохо играет, и как за версту от этого горе-актера фонит, какой же он на самом деле – вовсе не непобедимое Зло, а так, закомплексованный мальчик Том. Причем он еще перед Пожирателями это говорит, не просто так! Перед теми, в чьих глазах Риддл должен быть не просто непогрешим, а чуть ли не свят! Создается ощущение, что Альбус то ли непроходимо тупой, что маловероятно, то ли просто добивает противника в однажды обнаруженное слабое место.
Неудивительно, что у Тома срывает башню каждый раз, когда при нем произносят «Дамблдор». Его реакция на заявление Гарри: «Это ты-то великий волшебник? Вот Альбус Дамблдор – это великий волшебник!» говорит сама за себя. В данном случае Поттер в очередной раз проявил просто чудеса удачливости и ткнул в самое нужное место, одной фразой выбив у противника из-под ног последние остатки почвы. После этой фразы маска сильного и спокойного человека слетает с Тома уже окончательно.
Собственно говоря, из сложных переплетений взаимоотношений Тома с Гарри вовсе не следует, что на Поттере у Темного Лорда и впрямь какой-то особый пунктик. Единственное, чем Гарри похож на больную мозоль, так это своим шрамом и историей его образования. В контексте Юпитера Риддла можно смело предположить, что логичный вытекающий отсюда страх – это то, что приспешники начнут думать, будто Поттер Тому соперник. Отчасти из этого вполне могут и следовать все попытки Риддла не просто убить Гарри, а сделать это легко, изящно, демонстративно и чуть ли не под восторженным вниманием публики.
По факту же – не так уж он особо и стремится его убить. Риддлу куда важнее лишний раз показать своим, что он может это сделать, чем реально взять и сделать, такое складывается ощущение.
При этом – напомню – Козерог мнителен, а Козерог, живущий по Юпитеру, мнителен втройне. И не стоит думать, что формирование в рядах последователей нужной степени трепетания перед своим лидером есть для него какая-то мелочь. Фактически, это проявление одного из наиболее ярких его комплексов.
При всей осознанности и проявленности в Риддле силы Плутона его нельзя назвать именно маньяком – хотя о целостности его души тут и впрямь говорить уже сложно. Не самый удивительный момент – и фанатичное желание Тома добиться бессмертия. Парня крепко переклинило на Солнечной жажде сделать то, чего не смог сделать никто, переплюнуть всех, и при этом потрафить родному любимому Плутону, выбрав сферой приложения сил именно его сферу проявления. Вопросы жизни и смерти – ключевые для всех Плутонианцев, и Том всего лишь Сатурниански последователен в реализации собственных планов.
Надо убить – делов-то, убивает. Надо красть, обманывать, выпытывать – да пожалуйста. Все это для человека с таким сплавом Сатурна и Плутона – не проблема и не пунктик. Вот то, что на пути пришлось выстроить разветвленную организацию, которой впоследствии еще и единолично идеологически руководить – это да, тут некоторый затык. Но Том последователен и здесь – даже понимая, что вот тут уже действительно платит своей душой, он все равно не останавливается.
К тому же, его, похоже, и впрямь потряхивает от мысли, что по земле бродит человек, посмеивающийся в бороду над всеми его потугами выглядеть самым-самым и переплевывать буквально всех. Более того – Дамблдор не просто в каждом диалоге с ходу сбрасывает со счетов Львиную маску Тома, глядя на суть, а не на форму, он при этом еще и имеет наглость старчески ухмыляться и сочувственно вздыхать, повторяя, что Риддл – хороший! Оскорбление большей степени по всем фронтам Лорду Волдеморту, судя по всему, нанести уже просто сложно.
Мало того, что его Льва обзывают хреново играющим (раз сквозь образ все равно обращаются к сути), мало того, что ставят под сомнение великий путь его Плутона (говоря – ты, мальчик, запутался, иди сюда, я-то тебе покажу, где добро и правда), так Альбус еще и на сдержанность и взрослость Тома регулярно тестирует (и Сатурн-то в тебе, парень, какой-то сомнительно проработанный). Причем, случается, что и – при подчиненных. При Пожирателях Смерти, то есть.
Старик здесь бьет настолько жестоко, доламывая Риддла по всем пунктам, что почти вызывает восхищение.
Правда, все равно непонятно, за каким Мерлином ему понадобилось с этого и начинать. Бить ниже пояса там, где уже идет именно битва – да на войне все средства хороши, но Альбус, если приглядеться, впервые ударил туда задолго до того, как начались проблемы. То есть, вообще с первой встречи повел себя категорически неправильно.
И – если обратить внимание – с Гарри подобной ошибки он уже не повторяет даже близко. Ни разу за все шесть книг Альбус не проехался по Солнечной гордости Поттера. Наоборот – несколько раз он даже искренне извиняется, а после смерти Сириуса позволяет громить свой кабинет, вопить и выражаться, как язык захотел.
Будь на месте Поттера Том постприютских времен, складывается ощущение, что Дамблдор сдвинул бы брови и сказал – тут у нас, если что, правила, юноша, извольте не выпендриваться, вы младше и слабее меня, вы мне вообще «сэр» говорить обязаны. Напомню, он обращался с Солярием Томом именно так – и именно этого Том ему, похоже, так толком и не простил.
И ни единой подобной нотки с Гарри у него уже не проскакивает. Наоборот – Альбус как только не поглаживает его по выпученному Солнечному эго, позволяя все, лишь бы не выкристаллизовался четкий Сатурн и не выбрал бы мальчик такой близкий ему путь Плутона.
Возможно, глядя на Поттера, в чем-то Том и видит отражение себя – по большому счету, они ведь и есть отражение друг друга, куда более похожие, чем может показаться на первый взгляд. Все их расхождение – в идеологии, которую так или иначе сформировал в них обоих Альбус, в личностных акцентах, воспитанных им же, и в глубинной отверженности, которую Том в себе понимает и принимает, как данность, а Гарри еще только начинает пытаться разглядывать.
Результат их глобальной стычки, честно говоря, непредсказуем. Оба настолько погрязли в собственных проблемах (Том – в Юпитере и Нептуне, Гарри – в Плутоне и Сатурне), что назвать кого-то из них более способной к выживанию личностью уже крайне проблематично.
Автор Friyana

Краткое дополнение из комментов:
цитата:
По сути, все это уже было вами сказано, но я бы переставил акценты -- разрушит его не Юпитер, разрушит его Нептун.

Долго думала, глядя на эту фразу.
Получается, что я поставила, по сути, на одну планку первопричин падающие Нептун и Юпитер, поставила их же в равноправную параллель в вопросе взаимодействия Риддла с Дамблдором, но в конечном выводе на Нептун забила. Хотя они ведь и впрямь равноправны.
Так что, видимо, что-то я боюсь, что вы правы - здесь по итогам синтез двух падающих планет, а не только Юпитер... И комплекс Мессии идет вровень с комплексом Чингисхана. А проработка Нептуна - так же, как проработка Юпитера - дала бы Риддлу не способность этой Мессией (или этим Чингисханом) таки гармонично стать, а осознание, что это вообще не его путь и ему туда не надо. Что быть первым, лучшим и единственным в мире он и не должен - он должен быть только фасадом такой группы, причем стоящим в подчиненном положении.
Как много мыслей. Ушла много думать, спасибо.

@темы: мысли на тему, герои ГП, Волдеморт

---

[ыка]

Не уверена, что автор gilll изобразил молодого Тома Реддла, но ведь как похож...

@темы: герои ГП, АРТ

---

Драббл-вбоквел к "По другую сторону..."

[ыка]

Драббл-вбоквел к "По другую сторону..."
Автор: Эпсилон
Предыстория:
Эпсилон: - ...А вообще это интересно - что бывает, если семья магов складывается не из полностью уравновешенной четверки, а допустим, Воздушный+двое Огненных. Гм, нет, пожалуй, не интересно. Воздушного жалко.
Friyana: - Ну, вот, к примеру, в ситуации, где были Водный+Воздушный+Огненный, жалко лично мне было Водного - совершенно иррационально непонимаемое никем создание получилось. А в случае нахождения между Гарри и Снейпом Драко да, мечется )) Но ему было бы проще, если бы можно было затащить в постель сразу обоих и не прыгать от одного к другому, потому что эти двое друг друга как-то очень опосредованно терпят.

- Гарри...
- Ммм?
- Ну, Гарри, ну, пожалуйста.
- Нет.
- Ну, я очень прошу.
- Нет.
(...)
- Ну... Но... Я... - Драко уронил лицо в ладони и сжался в крохотный беззащитный комочек.
- Хорошо, - сквозь зубы прошипел Гарри. - Но только ради тебя, только сегодня и в последний раз.
Драко мгновенно просиял, вскочил и обвил шею Гарри руками, целуя того куда-то за ухо:
- Боже, Поттер! Я люблю тебя, неподражаемый мой! И за что мне только такое благородное счастье досталось, непонятно.. - он внезапно помрачнел и закусил зубами кстати оказавшийся рядом ноготь собственного большого пальца. - Ладно, ты иди тогда стелить постель, а я найду Северуса. Только не засыпай без нас, мы через часик будем.
(...)
- Северус...
- Ммм?
- Ну, Северус, ну, пожалуйста...
- Нет.
- Ну, я очень прошу.
- Нет.
(...)
- Ну.. Но...
- Ну, хорошо, - сквозь зубы прошипел белый от ярости Северус. - Но только ради тебя, только сегодня и в последний раз, ты слышишь меня?
"Ага, конечно", - мрачно подумал Драко, мягко целуя Снейпа в щеку и прижимаясь к нему всем телом.
Шел третий год счастливой семейной жизни втроем.
******

Меня заинтерисовало... кто знает фики где почти анологично?

@темы: слеш, БИБЛИОТЕКА

---

[ыка]

Trailer HP and HBP, HP/SS ( правильный трейлер... ) автор La nuit

@темы: снарри, КЛИПЫ

---

Снарри-клипы автора La nuit

[ыка]

«Kiss My Eyes», HP/SS, автор La nuit

Once Upon a December, HP/SS, автор La nuit

Harry Potter: Sorry, HP/SS (SS/LM), автор La nuit, Slash (рейтинг NC-17)

@темы: снарри, КЛИПЫ

---

[ыка]

Нарезка моментов из съёмок фильмов и интервью. Забавно так)

@темы: юмор, КЛИПЫ

---

Астрологический разбор персонажа ГП. Гарри Поттер .

[дракон7]

Гарри Поттер
hp-fiction.borda.ru/?1-20-1560-00001809-000-0-0
1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – яркий Солнечный тип с примесью Плутона. Не самый оригинальный выбор для главного героя, ну да ладно, что есть, тоже ничего получилось.
Непослушные, вечно растрепанные волосы, зеленые глаза, не белая кожа – печать Солнца на челе, признак первый. Полное отсутствие рыхлости и вялости в фигуре – при всей фатальной недокормленности с детства, в Хогвартсе Гарри кормят, как на убой, да был бы толк, что называется. Откормить нереально – он остается худощавым до упора (типично Плутонианская особенность, наравне с черными волосами и временами прорывающимся яростно горящим взглядом).
Жизнелюбие и потрясающий, невыжигаемый, ничем не обоснованный Солнечный оптимизм. Способность увлекаться чем-либо до слепоты ко всему остальному, убеждать – совершенно искренне, без манипуляций, и вести за собой. Способность быть флагом, на который равняются другие и строятся под ним для дальнейших групповых операций (Солнце), пусть даже он не всегда это видит (Плутон).
При этом – каким бы ни был больным для Гарри вопрос личной славы, он к нему все равно неравнодушен. Эта тема есть, и она болезненно акцентирована. Гарри тщеславен, но тщеславен «по-честному» - славы хочет и ею наслаждается, но только заслуженной, и без проявлений внимания со стороны окружающих. Ему не нужно внимание, он лезет глубже – ему нужно уважение и знание, что он – в центре, причем по делу. Солнце, причем с претензией.
Гарри – человек не настроения, но «волны». Он практически не способен сопротивляться тому, что его однажды подхватило и понесло. Ему крайне сложно изменить мнение о ком-то или о чем-то, сформировав его однажды – всегда по субъективным и глубоко личным поводам. Что означает – он, по сути, не способен признавать свои ошибки. В глубине души он панически нуждается в том, чтобы чувствовать себя непогрешимым и успешным – не самая маленькая проблема Солнечных типов.
При всех внешних откоряках, в Гарри есть властность (потребность во власти – Солнце, способность к невербальному силовому управлению – Плутон). Судя по раскладам с Армией Дамблдора, ему нравится, когда люди ему подчиняются, и особенно – когда из этого выходит толк. При полнейшем отсутствии хоть каких-нибудь организаторских устремлений – огромная способность быть лидером. Харизма и личное обаяние (Солнце). И, повторюсь – все до предела искренне. Ни малейшего проблеска таланта к стратегии и тактике, ни малейших попыток просчитать хоть какие-то последствия собственных действий. Голый энтузиазм и воля к победе, помноженные на нечеловеческую удачливость – снова чистое Солнышко.
Но это – на поверхности.
Под наружным Солнечным слоем, как это ни прискорбно – совершенно провальная линия Сатурна. Что, кстати, более чем странно – детство Гарри – это типичное детство Сатурнианца. Лишения и голодание, донашивание обносков за нелюбящими и нелюбимыми родственниками, большие объемы физического труда «по дому», то есть, направленного только на поддержание постоянного порядка – труд без видимых результатов. Отсутствие внимания, любви и ласки, неуютное личное пространство, которому не светит неприкосновенность, общая неухоженность и – естественно – полнейшая замкнутость. И где в результате четкий, сильный, проработанный Сатурн с его жизненной мудростью и старческой усталостью во взгляде, какой положен любой порядочной Золушке? Что мы видим в Гарри, как только его вынимают из привычной среды и перемещают в Хогвартс, в центр всеобщего внимания?
Полное отсутствие собранности и усидчивости. С трудом выдерживаемые рамки распорядка дня. Прямо-таки революционное нежелание подчиняться правилам – и истерический протест против любых внешних ограничений. И ладно бы только внешних – сам себя ограничивать мальчик тоже так и не научился. Сатурн здесь не просто отсутствует, как класс, он зияет черной дырой. Как недостаточность. Притягивая к себе некоторых Сатурнианцев прямо хуже магнита.
Имея великолепную возможность повзрослеть еще до того, как вырос, Гарри благополучно и творчески ее провалил. Он не вынес из многолетнего общения с Дурслями ни тяги к спартанским условиям, ни закаленного в неравных боях терпения, ни той самой доброты, которой обладает каждый нормальный Сатурнианец, понимающий, в чем прикол аскезы и самоограничений.
Гарри не понял. Солнечная линия «передавила» - как и многое в нем, несмотря на совершенно четкие попытки Дамблдора скорректировать ее Сатурниански оформленным детством.
С проявленностью женских планет еще хуже. Судя по описанию, Венера задавлена совершенно – любые попытки пробудить чувственность Гарри либо пугают, либо вызывают неприятие и отторжение (Чжоу Чанг). Он излюбленным образом переводит все на знакомые Солнечные рельсы и дальше воспринимает ситуацию с точки зрения себя, любимого – как он выглядел со стороны, достаточно ли хорошо скрывал свои чувства, и не показалось ли кому, что он был неубедителен в своей мужественности. О силе (точнее, отсутствии силы) Венеры в Гарри можно судить уже по одному тому, что в ситуации, где чувства необходимо решительно проявить, он первым делам пытается их спрятать.
Отношения с Джинни этот факт только подтверждают. Сначала Гарри бродит и напрягается на наличие соперника (примечателен тот факт, что он вообще обратил на нее внимания только тогда, когда обнаружил ее, проявляющую собственную чувственность совершенно не с ним. Обнаружил полную и вопиющую потерю чужой себе преданности. Болезненно выпученное Солнце бунтует). Затем они целуются после матча – и основная мысль Гарри здесь – «Я это сделал!», причем не в смысле поцелуя, а в смысле возврата Джинни на ее законное место. Затем их отношения показаны фоном, по которому видно, что бедной рыжей Уизли досталась в итоге совершенно не Венерианская (чувственная), а вовсе даже совершенно несвойственная ей Солнечная (отражение звезды) и частично Меркурианская (подруга) роль, чему она по своим причинам совершенно не препятствует. То есть, Гарри опять вывернул отношения в привычное для него русло. Сцена их разрыва это только подтверждает – Гарри снова ведет себя, как истинный Солярий. Видит только свои мотивы, «подчиняется высшей цели» и напрочь отрицает, что у него на пути к этой самой цели может существовать потребность в чувственной поддержке.
Луна (глубинная эмоциональность) колеблется между «совсем никак» и «болезненно как-то». Первый признак ее задавленности – отсутствие материнской фигуры рядом. Худо-бедно ее пытается всю дорогу заменять Молли Уизли, и, вероятно, только поэтому функции Луны в Гарри не вышибаются окончательно в никуда, оставаясь больным местом, на которое весьма удобно время от времени давить тем, кому это нужно.
Второй признак негативной, но присутствующей Луны, сам по себе слабоватый, но вкупе с другими – вполне – это до аховости слабое зрение. Гарри не просто носит очки, он без них слеп, как новорожденный котенок. Неспособность воспринимать мир таким, какой он есть, и себя в нем заодно, помноженная на болезненное желание таки заставить этот самый мир превратиться в то, во что очень хочется, плюс отказ от попыток хоть что-нибудь с этим поделать – и в результате имеем глаза, которыми ни черта не видим.
Что, впрочем, правильный Солярий всегда обернет в плюс личной харизме. За все годы жизни среди волшебников Гарри ни разу толком даже не попытался прощупать почву на тему коррекции собственного зрения. Для этого он тут же становится слишком тактичен и робок, предпочитая гордо терпеть неудобства, нежели кого-то напрячь.
Терпел бы он их, если бы они ему действительно мешали! Например, играть в квиддич – если бы вдруг выяснилось, что очки перекрывают возможность быть ловцом и получать заслуженную славу, полагаю, они исчезли бы в считанные моменты. Когда Гарри что-либо нужно, он бывает чертовски убедителен и упрям.

2. Размышления на тему

Первая и самая больная проблема любого Солярия – его непоколебимая гордость. Умереть, но не снизойти до публичного признания собственных ошибок – вот жизненное кредо Солнечных типов, ибо в глубине своего своеобразного понимания мира они всегда приравняют это к публичному же унижению. Солярий не может быть неправ, потому что не может быть неправ никогда, и горе тому, кто насмелится попробовать открыть ему глаза на устрашающую реальность. Из чего следует уж совершенно печальный факт – рядом с Солярием вы никогда не найдете яркую или даже просто сильную личность. Он должен находиться в центре в гордом одиночестве – иначе как все увидят, насколько он в действительности прекрасен? Правда, наивно рассчитывать, что он когда-либо в этом сознается.
Исключение возможно только в одном случае – если сильная личность еще и достаточно умна, чтобы балансировать на зыбкой грани, и не теряя себя, и своевременно уходя в тень, дабы продемонстрировать Солярию свою ограниченность каждый раз, когда в этом возникнут сомнения. Вероятно, нужно быть очень склонным к самопожертвованию человеком и очень любить такого яркого, но такого беспомощного без своей тени Солярия, чтобы выбирать подобную жизнь и подобные отношения.
При этом – серость Солнцу тоже не нравится! Солярий хочет быть лучшим среди лучших, что, очевидно, создает немалые трудности тем, кого он выбирает себе в спутники жизни. Балансировать им, бедным, и балансировать.
Со стороны этот факт, как правило, очевиден, но сам Солярий его не видит никогда и ни при каких обстоятельствах. Ему жизненно необходимо быть непоколебимо уверенным, что в этом мире он один такой – самый-самый. Если подобную уверенность ему предоставить, то получится, фактически, самый лучший вариант из возможных – тогда Солярий окажется способен сделать хоть что-нибудь общественно полезное. Только, если у него не будет сомнений в истинности того, что по определению является наивной глупостью. И окружение – если оно, конечно, правильное окружение – должно просечь фишку махом и всячески поддерживать в нем эту иллюзию. Вот такая подстава.
Окружение Солнечного типа составляется по жесткому принципу – я должен быть ими горд, но они не имеют права меня затмевать. Если кто-то из близких вдруг сдуру вычудит нечто, что Солярий воспримет, как попытку наступить на больную мозоль его вечно трепещущей самооценке – будьте уверены, он принизит непрошенное достижение так виртуозно и творчески, что сомневаться и восхвалять «не того» продолжат только идиоты, которым захотелось покинуть окружение «звезды» навсегда.
Гордится Солярий тоже не кем попало. У него принципы, и довольно, опять же, жесткие. То есть, это как раз тот случай, когда «точка зрения бывает либо моя, либо неправильная». Солярий заворотит нос от любого, кто посмеет придерживаться иных жизненных ценностей – в этом смысле он совершенно неполиткорректен. Хочешь быть со мной рядом – думай, как я, и соглашайся со мной. Шаг влево-вправо приравнивается к побегу в стан врага, а с врагами он не церемонится до такой степени, что временами задумываешься, стоит ли эта, без сомнения, яркая личность, того, чтобы к ней, вообще, приближаться.
Плюс здесь только один, и, полагаю, им одним Солярии до сих пор и живы – они настолько любят образ «себя великодушного», что, встав в царственную позу, не смогут не простить, если перед ними должным образом унизиться. Должным – это, значит, не прогундеть «прости», поползать на коленках или как-то иначе продемонстрировать отсутствие гордости (Солярию неприятны враги без гордости, он тщеславен и в этом), а осознать всю глубину своей ошибки, признать ее и – по возможности – поблагодарить светило за то, что оно помогло заблудшему грешнику вернуться на путь истинный.
Ибо уж что-что, а помогать – всему, до чего руки дотянутся, но желательно великому – Солярий любит так же сильно, как чужое себе потакание. Фактически, он нуждается в этом столь же отчаянно и болезненно, как и в постоянном подтверждении собственной значимости – просто потому, что для него это примерно одно и то же. Я велик – я могу помочь – я должен помочь – я помогаю. Следовательно, я велик. Далее по кругу и до бесконечности.
Из всего вышесказанного самым грустным образом следует, что забитость, робость и пугливая улыбчивость Гарри до начала учебы в Хогвартсе, вовсю проявляемая им и дома, и при первой встрече с Хагридом, и на Диагон-аллее, и в Хогвартс-экпрессе, и на церемонии распределения, на самом деле, не есть признак сильной, активной и правильно проработанной Луны, как чаще всего хочется думать читателям, впервые уткнувшимся в творение Роулинг. Гарри – не пресловутый «добрый, хороший мальчик», которого так тянутся одарить заботой женщины с мощной Луной (Молли), от которого слепнут девочки с нестабильной Луной (Джинни), и на которого мгновенно делают стойку обладатели Луны болезненной и внешне отчаянно задавливаемой (Драко). Все, что так неотвратимо притягивает всю дорогу к Гарри Лунных эмоционалов, наивно полагающих, что у чудо-мальчика ДЕЙСТВИТЕЛЬНО большая душа, на поверку оказывается всего лишь забитым совершенно бездарным Сатурнианским воспитанием Солнцем. И, стоит только сменить обстановку и слегка отпустить тормоза, как вся робость и очаровательнейшая псевдолунная доверчивость Гарри сменяются ярким Солнечным стремлением управлять и проводить в жизнь собственную линию партии (поначалу, впрочем, сойдет и линия признанного авторитета) – жестким, волевым и сопровождаемым агрессивными вспышками в случае сопротивления. Все персонажи, кто ждал от Гарри Поттера глубокого и тонкого душевного мира со всеми свойственными ему проявлениями, круто обломались – хотя, к чести сказать, некоторые очень долго и искренне пытались приспособиться к тому, что есть, в итоге просто-напросто круто обломавшись чуть позже.
Из этого следует еще один вывод, печальнее предыдущего уже просто на порядок. Душевный мир Гарри неглубок, по большей части он вообще, как у любого столь яркого Солярия, довольно плоский, и центральная фигура в нем – он сам, а все остальное присутствует лишь как нечто, в чем он проявлен. Он не чуток, неуклюж и неловок в своих попытках душевных телодвижений. Гарри способен любить только себя в ком-то и в чем-то, только свою роль и свою цель. Любить же в принципе кого-то, отдельного от себя, человека, имеющего свою жизнь и свою душу, он по определению не способен. Он его просто не видит.
А, значит, он вообще не способен любить. И, значит, все, что на протяжении шести книг втирает ему Дамблдор о его мифической «силе, имя которой – любовь» - вранье. И, скорее всего, Дамблдор в курсе об этом с самого начала, как никто, но выбирает именно те слова, которые жаждет услышать так нужный ему Солярий.
Ибо Солярии, как, наверное, уже очевидно, просто предельно легко управляемы. Нужно только знать ниточки и грамотно в правильный момент за них дергать.
Вот тут-то мы и подбираемся ко второй огромной проблеме Соляриев, которую просто виртуозно всю дорогу обходит Дамблдор, но которая, судя по ситуации, просто неизбежно на Гарри рано или поздно свалится.
Самое страшное, что может случиться с человеком Солнца – разочарование. Вы никогда и ни за что не получите второго шанса, если услышите от него – «я в тебе разочаровался». Вы никогда не заставите его вернуться на однажды брошенный путь, если он демонстративно свернул в сторону, обидевшись на что-то, что ему там попалось под ноги. Вы никогда не восстановите его доверие к себе, если позволили доверию подорваться.
Что может разочаровать Солярия? Что для него хуже смерти, хуже публичного унижения, хуже несостоятельности?
Осознание того, что им управляли – именно потому, что управлять собственной жизнью, как ему кажется, имеет право только он сам.
Осознание того, что кто-то прикидывался перед ним глупым, будучи на самом деле хитрым и расчетливым. Позволил ему считать себя «своим», то есть, в случае Солярия – «освоенным», понятым, и в первую очередь «понятость» касается отношения к Солярию – а сам держал камень за пазухой. Солнце не терпит неуважения к себе, а уважение понимает только, как неприкосновенность территории, на которой им принимаются жизненные решения. Солнце искренно во всех своих проявлениях до болезненности, и наивно полагает, что все прочие люди, причисленные к «своим», будут отвечать ему тем же. Солнце превращается в сдутый пшик, если у кого-то вдруг хватит ума ткнуть его носом в то, что он неосознанно выполнял чью-то волю.
Потому что воля для Солярия – это святое. Его воля, естественно.
Он может понять и простить, скрепя сердце, нежелание выворачивать перед ним душу по первому требованию – в основном, все из-за той же позы «себя великодушного». Он способен проглотить чужие ошибки, списав их на глупость и недалекость – он, вообще, довольно легко позволяет другим людям быть глупыми, ведь это так возвышает его самого (впрочем, уважать ему их после этого уже особо и не за что, но продолжать заботиться о глупых и причислять их к «своим» он все же не перестанет). Уж совсем стиснув зубы, если очень-очень надо, он даже стерпит недомолвки во имя великой цели – особенно, если цель как-то пересекается с ним самим, нежно любимым.
Но прямое вранье в ответ на прямой вопрос, после которого Солярий поверил в чужую ложь и позволил себе повестись на ней, напринимал решений, исходя из своей веры – это то, чего он не простит никому и никогда. Это то, что неизбежно заставит его тем самым болезненным образом разочароваться. То, что покажет ему, как сильно он ошибся, поверив – а ошибиться Солярий не может, причины изложены выше. Это то, что действительно способно его сломать.
Поэтому крепко думайте, прежде чем врать Солярию прямым текстом. Упаси Мерлин, он когда-нибудь вас на этом поймает! Кранты придут не просто вашим отношениям и вашим планам на этого человека. Кранты придут ему самому, и, чем глубже и глобальнее была ложь, тем меньше вероятность, что он когда-нибудь сможет очухаться от пережитого унижения и снова засиять перед всеми желающими.
Исходя из того, что Дамблдор в каноне врет Гарри, совершенно не стесняясь и просто с каждой книгой делая все более честные глаза, перспективы выглядят, мягко говоря, ужасающими. Почему ужасающими?
Во вранье вовлечено слишком много людей, чтобы предполагать, что оно никогда не всплывет наружу. Вранье касается слишком основополагающих для Гарри вещей, про которые он прямо и неоднократно спрашивает директора на протяжении всех книг. Наконец, вранье вынуждает его сделать выбор, который он, возможно, сделал бы и без вранья, из одного только Солнечного великодушия, и в этом случае у него осталась бы лазейка к дальнейшему самоуважению… сделал бы, если бы хватило сил.
Сил – на то, чтобы принять правду. Правды Солярии, к сожалению, органически не любят, если она неприятна, при всей их внешней антипатии ко лжи. И выбор Дамблдора с самой первой книги перечеркивает единственную лазейку для Гарри, которая дала бы ему впоследствии возможность выбраться и сохранить себя. Слишком многое стоит на кону, и мудрый стратег, рассудив и оценив риск, не оставляет мальчику шанса, здраво выбрав между благополучием Магического Мира и «слезой одного-единственного ребенка».
Вывод – Гарри Поттер неизбежно умрет, причем неважно, умрет ли он физически в седьмой книге, хотя подобный исход был бы для него наиболее милосердным. Он – жертва, которую (спокойно или нет – не суть важно) платит Магический Мир за собственное выживание. И именно это и есть тот факт, которого он все еще не понял – и который уже поняли те окружающие его люди, у кого есть мозги и толика жизненной мудрости. Пока мальчик пребывает в уверенности, что делает все, что должен, и ему будет, куда вернуться «после» (вот оно, вранье Дамблдора – «ты сильнее тем, что ты способен любить»), прочие люди уже въехали, что возвращаться будет некуда и некому. Достоевский отдыхает.
Возникает вопрос – а какой, в таком случае, была бы правда, та самая которую Дамблдор предпочел скрыть? Она просто лежит на поверхности – если вспомнить планетарную картину психотипа Гарри.
Основной ведущей планетой для него является не только Солнце, но и Плутон.
Плутонианские привязки присутствуют в жизни Гарри буквально изначально – в бессознательном возрасте он переживает катастрофу, оказывается способным противостоять текущему воплощению зла, причем все события плотно и морским узлом завязаны на темную магию (и темного мага). Удача и то, что Гарри все же выжил – ярчайшие доказательства наличия в нем линии Солнца. Сама же катастрофа и сопутствующие ей обстоятельства могут быть следствием только присутствия на нем тени Плутона.
Плутон – планета высшая, то есть, способная, пока ее сдерживают, создавать фон разве что мелкими дискретными включениями, вроде постоянных смертельных опасностей, наличия могущественных (энергетически) злобных врагов, швыряния из тотальной бедности в нежданно сваливающееся наследство и прочей общей напряженности жизненного пути.
Постоянное включение Плутона чревато, ибо способно мгновенно вышибить человека из привычной реальности, до неузнаваемости исказив его картину мира. Что получится, если это все же произойдет?
Неконтролируемый, дьявольский умный, неуправляемый маньяк. Который, как любой маньяк-Плутонианец, посвятит свою жизнь служению высшей силе «справедливого возмездия» – он ее, возможно, никогда для себя не персонифицирует и не обозначит понятием, но ее присутствие будет ощущать всегда. Постоянно, до конца своей жизни – даже если попытается с ней порвать. Но порвать с ней, к сожалению, невозможно – можно лишь перестать ей служить, что сравнимо с побегом из капкана, когда, чтобы выбраться, приходится оттяпать себе половину конечностей. В данном случае, в основном, душевных.
Плутонианская сила – не то, с чем можно поиграться и бросить, выйдя сухим из воды, и в каноне присутствует ярко прописанный Плутонианец, чей пример столь же поучителен, сколь и печален – низшая сила никогда не отпускает того, кто однажды влез в ее щедрые объятия. Это именно тот случай, когда, единожды поддавшись слабости, человек расплачивается годами – и счастлив при этом до одури, что у него, вообще, есть такая возможность. Он слишком хорошо понимает альтернативу. И Дамблдор, глядя на него и принимая решение за Гарри, не может не понимать.
Гарри же альтернативы не видит, что и естественно – ему просто не дали шанса. Как Солярий, он чересчур любопытен, активен и чересчур привык к собственной непрошибаемой удачливости. Он в принципе не подозревает, что бывают бяки, однажды засунув нос в которые, уже не получится высунуть его обратно. Объяснять ему это на словах означает – лишь спровоцировать попытку проверить на практике. Тем более, что Гарри все же не настолько дурак (да и вообще не дурак), и тень Плутона над собой, да и в себе, прекрасно чувствует.
Его реакция на эти ощущения типична для любого, кого подобное касается в первый раз – он напуган. Он в панике и отталкивает от себя все, что приближает его к собственной Плутонианской сути – змееустость, связь с Волдемортом, даже мало в чем повинный Слизерин. Дамблдор проявляет воистину виртуозную дипломатичность, умудряясь и намекнуть мальчику, что Плутон в нем, мягко говоря, есть, и успокоить его враньем, что этой линии ему удастся в самом себе избежать, если очень постараться. Враньем – потому что избежать ее не только не получится, но и придется в какой-то момент максимально активизировать, дабы справиться с чертовым Волдемортом.
Гарри с подачи Дамблдора только и делает, что делает вид, будто мощная потусторонняя сила, раз за разом вмешивающаяся в его жизнь, по факту есть нечто, не имеющее к нему прямого отношения. И, тем не менее, в каком предмете он сильнее всего? В защите от темных искусств. Какой профессией он начинает бредить, как только интуитивно улавливает ее нередкий (но, разумеется, исключительно в благих целях, все для достижения высшей справедливости) контакт с тьмой? Профессией аврора. Кто, в конце концов, сумел стать его единственным реальным, не на словах, другом в мире взрослых людей? Оборотень.
Да, Люпина любят и уважают все, но до настоящих отношений дело доходит только у Гарри – хотя сам Люпин никогда ни от кого не отказывается. К нему просто больше никого так сильно не тянет, как измученных собственным бесконечно угрожающим в любую секунду взорваться внутренним ядерным реактором Плутонианцев. Обоих двух.
Силы Солнца хватает, чтобы Гарри успешно велся на том, что ему скармливает Дамблдор, и закусывал своим неунывающим оптимизмом. Но даже ее не хватит на то, чтобы отрицать очевидное, когда оно вырвется наружу. Тем более – если учесть, что вместе с очевидным наружу вырвется и факт многолетнего вранья Дамблдора – человека, которому Гарри, несомненно, безоговорочно доверял. Которому позволил участвовать в формировании себя, как личности. Который налепил ему розовые очки, позволяющие надеяться на помощь, которая не придет.
Гарри Поттер не способен любить и не способен принять это в себе, поэтому его смерть – вопрос времени. В лучшем случае он успеет при этом выполнить функцию, ради которой все и затевалось. Даже если он выживет в самой битве, что не факт, то ему все равно будет некуда возвращаться, да и вряд ли у него получится подобный финт – сила Плутона, повторюсь, не выпускает из своих цепких лапок то, что однажды заполучила. У Гарри чересчур много шансов стать вторым Волдемортом, настолько много, что проще лишить его даже подобия выбора, чем рисковать. Что Дамблдор с успехом и делает.
Второй не самый невероятный вариант финала – кто-то должен будет попросту убить Гарри после того, как он убьет Волдеморта. И этим кем-то может быть только еще один Плутонианец, но уже без провальной линии Сатурна, то есть, способный удерживать себя в жестких рамках, даже если они разносят его изнутри по частям. И, похоже, что именно изначальное наплевательство Гарри в вопросах самовоспитания в конечном итоге и предопределило его судьбу. Бороться с этим уже поздно и бесполезно – он слишком глубоко увяз, он слишком яркий Солярий, чтобы так круто повернуть на энное количество градусов, не потеряв в самоуважении и самооценке, без которых он нефункционален.
Третий вариант развязки для Гарри (слабо отличающийся от первого) – не физическая смерть, а лишь полное разрушение личности. Не самый невозможный исход для тщательно сдерживаемой годами, а потом одним рывком вырывающейся наружу Плутонианской силы.

коллаж от  AlexMorgan

большая картинка

@темы: статьи, коллажи, герои ГП, БИБЛИОТЕКА

---

[ыка]

Хороший, но такой грустный рисунок. Северус Снейп и его любовь...

автор Pojypojy

@темы: СС, АРТ

---

[ыка]

всё-таки комиксы автора gilll нечто необыкновенное..
Примерный перевод:
-Я должен кое что сказать тебе, Нарцисса...
-Я би

О, да! Вопрос - хде реальный кошмар? Во сне или..
Примерный перевод:
-Пока вы живы Старшая палочка не может принадлежать мне.. (Волди)
-Я всё ещё жив? (Снейп)
-Всё в порядке, Северус? (Л.Малфой)
-Л-люциус? (Снейп)
-Гм.. (Гарри)
-У тебя был просто ночной кошмар - Теперь всё в порядке (Л.Малфой)
- Здравствуйте, профессор. (Гарри)

@темы: герои ГП, севлюц, юмор

---

[ыка]

)))
примерный перевод:
Я не умер девственником!
О ну... конечно же нет, любимый

автор gilll

@темы: севлюц, АРТ

---

Астрологический разбор персонажа ГП. Северус Снейп.

[НЕМНОГО О СНЕЙПЕ]

05.09.2009 в 13:31

Пишет  Gelevra:

Астрологический разбор персонажа ГП. Северус Снейп
Северус Снейп.
1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – сочетание архетипов Скорпиона и Козерога.
Первое, что упоминает Роулинг о внешности Снейпа – сальные черные волосы, крючковатый нос и землистый, как бы болезненный цвет лица. Два из трех признаков сразу же однозначно указывают на акцентированный Сатурн, и дальнейшее представление профессора глазам наблюдающего за ним Гарри только укрепляет первоначальный вывод.
Снейп живет и преподает в подземельях – там, где меньше всего солнечного света, а температура, по мнению Гарри, «ощутимо холоднее, чем в остальной части замка». То есть, Сатурн здесь не просто силен, но еще и осознан – либо, если у Снейпа и впрямь не было выбора, и вести уроки в других помещениях он не имел возможности (что маловероятно, учитывая его способность добиваться своего), то можно говорить о смирении перед необратимыми внешними ограничениями и умении быть мастером своего дела даже при их наличии. То есть, опять выходим на подтверждение мощной и весьма проработанной линии Сатурна – причем в обоих случаях.
Стоит сразу заметить, что сатурнианская линия в Снейпе – и это, пожалуй, единственный случай подобного рода во всей саге – проявлена абсолютно на всех уровнях и во всех жизненных сферах. К примеру, Невиллу, также обладающему выраженным Сатурном, последний дал самоконтроль, выдержку, внутренний стержень, четкие жизненные ценности и способность функционировать в подчиненном положении – но совершенно не дал контроля над своим физическим телом. Невилл, при всех его плюсах, подавляющую часть времени рассеян и невнимателен к окружающему пространству – на этот план влияние Сатурна не распространилось. Сатурн Люциуса придал ему четкость и видение совершенства формы, контроль над бытовыми эмоциями и пластичность поведенческих реакций, умение задавить в себе что угодно, если так сейчас выгодно – но не дал внутреннего стержня и не имеющей предела оправданной, поступательной безжалостности.
В Снейпе же Сатурн пустил корни во все. И такого уровня персонаж, повторюсь, в саге – единственный.
Снейп, как алхимик высокого уровня – а он профессионал, и временами, скрепя сердце, это признает даже Гарри – должен обладать просто ошеломляющей наблюдательностью и методичностью. Невозможно добиться успеха в зельеварении, если ты не способен одновременно видеть и мельчайшие детали задачи, осознавая ценность каждой, и интегрированно задачу в целом – кстати, как раз этого категорически не умеет Гермиона, почему, при всей ее дотошности, качественным зельеваром она так и не стала.
Снейп живет в аскетичных условиях – это снова к слову о подземельях, у него весьма характерная для Сатурнианца манера говорить, чуть слышно цедя слова так, чтобы они все равно оглушали присутствующих, у него просто бешеный самоконтроль, он – алхимик, а эта профессия требует немало именно Сатурнианских качеств, в конце концов, он – преподаватель, на уроках которого одна мысль об отсутствии дисциплины кажется дикостью. Уровень Сатурна здесь не просто высочайший, он отточен до такой степени, что уже пролез по всем планам и стал осознанным жизненным кредо.
Второй четкий штрих портрета профессора – это активный, выраженный и проработанный Марс. Вообще, Северус впечатляет набором планет, доведенных до филигранной проявленности.
За все шесть книг не было ни одной ситуации, где бы Снейп демонстрировал трусость, нерешительность или неоправданную, нецелесообразную в данный момент пассивность – при том, что в Марсианские ситуации он попадает просто с завидной методичностью. Боевых стычек того или иного плана в каноне просто полно – и почти в каждой хоть боком, хоть краем, но оказывается участвующим Снейп.
Недаром Гарри его так не выносит. Впрочем, причин для «невыносимости» у них столько, что можно всю планетарную карту расписывать – они друг друга чуть ли не по каждому пункту цепляют.
Судя по отсутствию вспыльчивости и наличию огромного элемента продуманности (за мельчайшими исключениями) в действиях Снейпа, говорить о просто сильном Марсе уже, пожалуй, неправомерно. Скорее всего, это – признаки экзальтированной планеты.
Марс Снейпа не агрессивен – хотя включается такой мгновенной взрывной волной, что впору подумать, а выключается ли он хоть когда-то, вообще. Ставлю на постоянство – ибо реакции этого человека явно указывают на неослабевающую готовность к ситуациям класса «защита-нападение», а степени выраженности Сатурна вполне хватает, чтобы удерживать Марсианские проявления в рамках целесообразности. То есть, не выплескивать их каждый раз, когда кто-то нечаянно на ногу наступил, но при этом быть действительно бесстрашным, когда вопрос встает о жизни и смерти.
Вытекающий отсюда же третий – и немаловажный – момент, определяющий суть Северуса – это мощное присутствие в нем Плутона. При всем том, что толком так и не ясно, действительно ли он хотел когда-то вести защиту от темных искусств, или только так говорилось, неоспоримо, что в темных искусствах он – мастер, как и в алхимии. Кстати, кроме Сатурнианской последовательности и выдержанности алхимия, несомненно, включает в себя и Плутонианские нотки. Творить нечто живое из живых компонентов, манипуляции с огнем и жидкостями, элемент потусторонней, тайной власти над людьми – все это в совокупности указывает на влияние Плутона.
Возвращаясь к внешности профессора – угрюмость, уже упомянутые сальные черные волосы, черные глаза, подавляющую часть времени Сатурниански пустые, будто застывшие – но вспыхивающие яростным огнем, когда Плутон прорывается наружу. Вообще, в эти моменты в Снейпе тут же проявляется некоторая пугающая демоничность, парализующая наблюдателей – ну, не считая Гарри, конечно. Гарри есть, что чужому Плутону противопоставить.
К чести профессора, прорывы случаются крайне редко, но частота здесь говорит лишь о силе Сатурна (то есть, умении контролировать себя), а не о слабости Плутона. Сатурн ограничивает разрушительное влияние Плутона на самом Снейпе, но ничуть не уменьшает его. На это он просто не способен.
Связь с Волдемортом, темное прошлое, талант к окклюменции и легилименции, включенность в вопросы жизни и смерти – причем включенность не столько ситуативная, как в случае большинства Пожирателей Смерти, сколько личностная, постоянное присутствие той грани, на которой разница между адом потусторонним и адом при жизни слегка стирается – все это мощный Плутон. Причем, Плутон проработанный, ибо профессор, вроде как, в свое время порвал с темным прошлым – после чего вернулся туда, добровольно и осознанно. Степень добровольности тут не важна, важен сам факт того, что Снейп годами балансирует на этой грани, не умирая и не подставляя себя – что невозможно, когда ты попадаешь в такие тиски вынужденно. Просто силы воли не хватит. Тут неизбежно должна присутствовать и внутренняя потребность в них быть – отчасти из мазохистского самоистязания, так свойственного прожженным Плутонианцам, отчасти – из Сатурнианского понимания правильности выбранного пути. Для Сатурнианцев правильность вообще – единственный допустимый критерий при принятии решений такого плана.
И последняя яркая точка в портрете Северуса – его нездоровая, по-другому и не скажешь, сфера эмоций.
Понятно, что канонический Снейп сдержан до невозможности, и его переживания хрен разглядишь сквозь непрошибаемый Сатурн. Но при взгляде на любую эмоциональную ситуацию – то есть, ту, где ведущей фигурой является не он сам, а кто-то, для кого проявлять эмоции – не проблема, появляется нехорошее ощущение, что тут все не так просто.
Во-первых, даже оставаясь сдержанным и закрытым, Снейп включается в происходящее прямо-таки всей душой, и в перепалках с Сириусом – или прилюдном высмеивании Поттера, или унижении провинившихся учеников – он порой проявляет едва ли не наслаждение. Снейп упивается этими ситуациями, он провоцирует их, он их поддерживает и вытягивает из них полный набор переживаний оппонента по максимуму – что совершенно точно указывает на падающую Луну.
Причем именно падающую, а не просто слабо проявленную. Только планета в падении будет включаться, варясь в созданных другими людьми ситуациях, поскольку не способна создавать их сама, и при этом настолько нуждаться в том, чтобы они вокруг нее – были.
Во-вторых, ставшая притчей во языцех язвительность Снейпа. Тут дело даже не в том, что у профессора весьма своеобразная манера говорить и вообще выражать свои мысли – куда сильнее момент, стоящий ЗА этой самой манерой. А именно, чтобы бить собеседника так – безошибочно выбирая не просто слабые точки, а точки, действительно нуждающиеся в коррекции, и балансировать на грани скандала, не переходя ее (контролируя и себя, и оппонента, по сути), необходимо на самом деле видеть – ощущать во всей полноте – чужую личность со всеми ее недостатками и пунктиками самообмана. Не так, как это ощущают Нептунианцы и прочие эмпаты – Снейп не варится в чужих эмоциях и хитросплетениях чувств. Здесь нужно умение видеть все болевые точки стоящего перед тобой человека всего – целиком, да еще и четко осознавать, из чего эта целостность складывается. А это тоже возможно только при наличии падающей Луны.
Итого, по результату получается двойственная картинка. С одной стороны, Сатурн плюс Марс минус (в некоторым смысле) Луна – это вполне так себе Козерог. Вот только Плутон плюс (в том же самом странном смысле) Марс и минус уже конкретно падающая Луна – это очень даже Скорпион.
По некоторым причинам все же предположу, что тут имеет место смешение архетипов, а не Сатурнианский подтип Скорпиона.

2. Размышления на тему.
Канонический Снейп – это, как бы ни виделось некоторым фикрайтерам, не Плутонианский ядерный реактор, обнесенный железобетонной стеной Сатурна, что было бы верно, являйся он Сатурнианским Скорпионом.
В этом случае за двадцать лет никакие стены не выдержали бы, и Снейп давно превратился бы в мрачного маньяка-садиста, втихомолку или уже даже не очень попивающего кровь своих жертв за ужином в качестве аперитива. Он же по-прежнему социально адаптирован – по крайней мере, занимает социально одобренное положение преподавателя, учеников от него с сердечными приступами не выносят (хотя, к слову сказать, неудивительно, что они его так иррационально боятся), да еще и занимается довольно опасной деятельностью шпиона, требующей немыслимого контроля над собой и своими реакциями.
К тому же, любые стены рано или поздно прошибаются если не давлением изнутри, так методичным поскребыванием снаружи. Распространенный сюжет о том, как долгими годами прятавшегося за своей стеной Снейпа одним небрежным жестом (или долгим процессом битья в нее головой) вытаскивает наружу какой-нибудь Гарри, базируется именно на этой ошибке. А это – ошибка, и именно потому, что проявленный и в характере, и в жизни неотрицаемый и осознаваемый Плутон невозможно удержать даже таким Сатурном, как у профессора, при всем к нему уважении.
Если продолжать аналогию, то Снейп – это, скорее, Плутонианская мощь, насаженная на жесткий стержень Сатурна. И Сатурн играет роль не внешне сдерживающего фактора, а направляющего изнутри, что сразу меняет картину и расставленные акценты.
Снейп никогда не сделает того, что считает неправильным (неразумным, бессмысленным, временным, потакающим глупым желаниям). Кстати, желания для такого Сатурнианца глупы абсолютно всегда – ничем, никакими плюшками его не заманишь в то, что, как может показаться со стороны, ему «хочется». Не существует для Снейпа хотелок, если они не подпитаны его ощущением правильности. А, если и существуют, то, поверьте, не для того, чтобы их себе позволять. Он с ними борется методом постепенного вырезания на корню. А тех, кто попытается в этом ему помешать, вырежет столь же осознанно, и совершенно при том не колеблясь.
Снейп, напомню, на самом деле безжалостен. Это не фигура речи.
Единственное, что имеет значение для профессора – это осмысленность и целесообразность. Сатурн здесь играет роль решающего рычага, и любые действия должны быть направлены на достижение цели, а не препятствовать ему. «Отвлекать», кстати, в понятие «препятствовать» тоже входит.
Все моменты, когда Снейп выходил из себя рядом с Гарри, объединяются одной красной линией, которая, если приглядеться, говорит очень многое и о самом Северусе, и о сути его придирок. «Не лезьте не в свое дело, мистер Поттер!» - раз за разом рычит Снейп, отшвыривая Гарри за шиворот, как котенка, от очередной неприятности. Здесь нет нездоровой эмоциональности в стремлении эгоистично защитить собственные «великие взрослые игры» от попыток ребенка запустить туда ручки и «тоже побаловаться». Здесь есть ярость мужчины, вынужденного раз за разом отдергивать тупое шаловливое чадо от опасностей, которые тому упорно не по глазам.
Все наезды Снейпа на Гарри также подчинены одной задаче – вдолбить в непослушную голову, что в мире есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО серьезные вещи, к которым нельзя относиться играючи. Гарри ни к чему не относится серьезно, кроме себя и своих видений обстоятельств, Снейп же, в отличие от него, серьезен до не могу. Включения его Марса в этих ситуациях, во-первых, сразу сигнализируют о том, что Снейп на самом деле ощущает происходящее, как опасность – пусть даже Гарри когда-то опасности в упор и не видит. Ее видит Снейп – и вряд ли при том ошибается, экзальтированный Марс так просто наружу не вылезет.
Во-вторых, Снейп, вообще, при этом кричит (точнее, рычит, но в его случае это, можно сказать, одно и то же практически) – а, значит, Сатурнианский пуленепробиваемый щит дает трещину. То есть – что случается крайне редко и только при действительно серьезных обстоятельствах – Снейп пугается. Не факт, что лично за Поттера, с тем же успехом Сатурнианец способен пугаться за любого, кто находится под его ответственностью, но сути момента это никак не меняет. Гарри лезет в вопросы, которые пугают самого Снейпа – только этим можно объяснить реакцию профессора. При том, что сам Снейп в этих вопросах живет и здравствует, он прекрасно отдает себе отчет в том, насколько его выживание в них неустойчиво, насколько оно зависит от наличия в Снейпе тех качеств, которыми Гарри принципиально не обладает – то есть, опять же, Сатурна. Выдержки, воли, умения ограничивать и контролировать себя – и при этом способности четко и с бешеной скоростью мыслить в критической ситуации, просчитывая варианты, а не швыряясь в любой из них наугад.
Все, что Снейп делает по отношению к Гарри, есть типично Скорпионья манера попыток влияния на того, из кого хочется (именно хочется, а не требуется обстоятельствами) воспитать человека. Что бы там ни имелось за кадром под указами или не указами Дамблдора, определяющими воздействие Снейпа на Поттера, совершенно очевидно – Снейпу самому принципиально, личностно, важно сделать из Гарри человека в своем понимании. Напомню, профессор – единственный Плутонианец в Хогвартсе, и больше никто – абсолютно никто – кроме него, не способен научить Поттера выживать. По логике, это должен был понимать даже Дамблдор.
И ладно бы только выживать. По сути, Снейп всю дорогу делает две страшные (для Гарри – уж точно) вещи. Он вынуждает мальчика прокачивать провальный Сатурн, чему Поттер вполне успешно сопротивляется, и приоткрывает перед ним суть Плутона. Неудивительно, что заниматься окклюменцией парня отправили именно к Снейпу – как неудивительно и то, что общего языка учитель и ученик в который раз не нашли. Если профессора что и бесит, так это ребяческое отношение к тем сферам жизни, которые он полагает серьезными.
Насколько обоснованно полагает – уже другой вопрос, хотя уровень Сатурна заставляет задуматься, может ли профессор, вообще, ошибаться в оценке подобных вещей. У Снейпа, в отличие от Гарри, нет личной завязки на степень серьезности того, в чем он участвует – поскольку нет ярко включенного Солнца. И потому он куда более объективен – это даже если не считать того, что он, вообще-то, по факту куда больше в курсе сути вещей, о которых судит. Он попросту в них участвует – в отличие от того же Гарри.
Не суть, что сама манера Скорпиона пробивать себе путь к чужому внутреннему миру больше похожа на ударную шоковую терапию молотом, чем на хотя бы подобие проявления такта. Суть в том, что в этом – отчасти – и состоит его кармическая задача. Без сожаления добить умирающее и вытащить из пепла то, что могло бы родиться, не мешай тому глупости вроде страха, лени и косности, а отсевом будет прямо сам процесс – либо жертва умрет, либо выживет, став на порядок более сильной. Скорпион в этом, напомню еще раз, совершенно безжалостен – жалость (как и относящиеся к ней же в его понимании такт, деликатность и вежливость) для него понятие принципиально негативное. Он видит в ней ужасающий деструктив, и ничто не способно взбесить его настолько неотвратимо, как жалость к тому, кто обладает потенциалом.
Просто потому, что это – опять же, в его понимании – губит потенциал на корню, что делать просто непозволительно. То же самое можно сказать не только о жалости, но и о поддержке, поощрениях, похвалах и прочих положительных проявлениях согласия с наличием в человеке каких бы то ни было способностей. Есть талант? Будем бить, чтобы пылью не заросло! Нормальная логика Скорпиона. Бедные те, в ком он что-то увидит.
Снейп читает людей с легкостью, как раскрытую книгу – причем, в отличие от того же Драко, Луна которого тоже дает способность видеть чужие слабые места, читает ее целиком, а не только какие-то рваные кусочки. И не просто мгновенно делает выводы из полученной информации – мощный Марс позволяет ему вмешаться в любую секунду, спровоцировав именно тот диалог, в котором получится оптимально эти выводы сообщить. Сатурн же вынуждает повторять итерацию до тех пор, пока жертва (пардон, собеседник) не взмолится о пощаде, мечтая продать кому-нибудь душу, лишь бы избавиться от непрошенного любителя оперативных в эту самую душу вмешательств, причем проводимых и без наркоза, и без хотя бы для приличия полученного сначала разрешения ее обладателя.
Суммируя вышесказанное, получаем, что Снейп, как минимум, очень высокого мнения о потенциальных способностях Гарри – а, возможно, и о его роли в будущем. И при этом крайне низкого – о пути, по которому мальчик движется.
Однако, эта особенность положения падающей Луны, к сожалению, не единственная. Любой Скорпион крайне зависим от чужих эмоций – пусть даже никогда в этом толком и не признается. Ему панически необходимо ощущать, что все эти переживания существуют – нередко, как раз, потому, что он не уверен, существуют ли они в нем самом. Его способность видеть грязь везде, даже в ангелах, вкупе с проявленным Плутоном, дает такой мощный внутренний ад, что каждому, кого Скорпион хоть раз жалил в больное место, стоит задуматься – каково при этом вариться в нем постоянно. И, если собеседник от Скорпиона способен хотя бы сбежать, то сам Скорпион обречен жить со своим адом до скончания века. Не имея никакой возможности из него вырваться.
Неудивительно, что бедняга Невилл так стекленеет в присутствии Снейпа. Безжалостная, убийственная манера причинять боль всем, кто рядом – ничто по сравнению с той болью, которую Скорпион безостановочно носит в себе. Честно говоря, иначе он бы в жизни не замахнулся на роль «терапевта душ» – он ведь точно знает, что никто и никогда не будет в состоянии испытать хоть полпроцента того, что для него самого – норма существования. Он не умеет жалеть, потому что никогда не жалеет себя, хотя временами, чего скрывать, достоин если не жалости, так хотя бы сочувствия.
Впрочем, оно-то как раз Скорпиону напрочь не нужно. Все равно «никто не поймет, что я чувствую», скажет он сам себе, и с обоснованным презрением выпустит порцию яда в ответ на неуклюжую попытку погладить его по брюшку. Кстати, в попытке оценит смелость, но преисполнится твердо низкого мнения о глубине душевного мира того, кто сдуру полез к нему без скафандра. Ведь, раз лезет, значит, вообще ни черта не соображает. Иначе просто посидел бы рядом и правильно помолчал.
Собственно, это то, в чем Скорпион истерически и активно нуждается – в понимании хоть кем-то бездны пропасти его личного ада. Делать с адом ничего не надо, но – хотя бы понимать степень! Впрочем, чего ожидать от «нормальных людей», коими Скорпион считает всех, кто не является аналогом его самого.
Но «нормальным людям» он и завидует – никогда толком не понимая, действительно ли они испытывают всю ту гамму недоступных ему положительных эмоций, или только издеваются над ним, демонстрируя их в его присутствии. Скорпион действительно не умеет чувствовать радость, открытость, счастье, наслаждение жизнью – он рожден наслаждаться смертью и переходами в нее и обратно, точнее, вариться в ее соку, какая уж тут, вообще, радость. С возрастом он, бывает, и обучается делать вид, что тоже ее испытывает – но внутри всегда остается пугающе мрачен и готов к худшему. Худшее всегда рядом с ним, в нем самом, и пытаться избавить его от этого – всего лишь не понимать его суть. Когда смотришь в лицо смерти, даже просто глядя в зеркало, это, мягко говоря, накладывает некоторый отпечаток.
И, тем не менее, в чужих положительных эмоциях Скорпион панически нуждается. Он никогда не разделит их с собеседником – наоборот, он будет всячески пытаться высмеять, принизить их, каждый раз проверяя на прочность и решая для себя – это правда или игра? Или тонкое издевательство над ним, вообще? И при этом погибая внутри без их наличия.
В некотором смысле, Скорпион – вампир, когда дело касается эмоций. Он вытянет из оппонента всю душу, намотает ее на кулак, поплюет ядовитой слюной, высветит и до обидного четко обхохочет каждую ее составляющую – но он всегда будет благодарен в итоге за предоставленную возможность все это сделать. Это – то, чем он живет, когда жить уже нечем. Чужая радость. Чужая любовь. Чужое доверие. Ему необходимо видеть, что все это – реально, что оно – существует.
Естественно, потому, что подобное – по его твердому убеждению – никогда не будет жить в нем самом, рядом с ним, существом адским и проклятым, вышвырнутым из понятий любви и добра куда-то за их пределы – и для чего, казалось бы? Чтобы выполнять грязную, отвратительную черную работу ассенизатора мира, чтобы иметь зрение, отсекающее все хорошее и замечающее только плохое, чтобы жить в этом кошмаре всегда и на веки веков – одному.
Вот она, самая огромная проблема и самый отчаянный страх Скорпиона. Он одинок очень осознанно, но не стоит наивно полагать, что его это устраивает. Он и рад бы – да вот, увы. В глубине своей странной души он будет одинок абсолютно всегда.
Теперь попробуем вспомнить, что в Снейпе равновероятно со Скорпионом сочетается еще и архетип Козерога, и представить, чем ему это может грозить.
Типичный Козерог так же, как и Скорпион, одинок – но уже по совершенно другим причинам. Жизнь Сатурнианца всегда подчинена какой-либо цели, и нередко ему напрочь не нужно, чтобы кто-то болтался под носом и всячески отвлекал. Вот, если вы сможете помогать – причем неважно, чем именно, хоть созданием нужной ему атмосферы – тогда да, у вас есть шанс. Но не думайте, что, втолкнувшись в его жизнь, вы залезете Козерогу в душу. В попытках туда достучаться можно и лоб расшибить.
В первую голову потому, что душевный мир Козерога суховат и довольно-таки ощутимо зажат. Плюс – ему просто не интересно копаться в том, что ему, понимаете ли, не интересно. Что не соответствует его целям.
Он – аскет, привыкший к ограничениям, вросший в них, как верблюжья колючка в песок. И только попробуйте эту колючку пересадить на мягкую почву – он заклюет вас тем, что вы превращаете его жизнь в бедлам и нарушаете ему оптимальные условия для жизнедеятельности. И любой оазис с убийственной планомерностью переделает обратно в пустыню.
Козерог не умеет жить без неприятностей – в случае нужды он с легкостью создает их себе самолично. Он на них живет, плодится, размножается и растет как личность. Ему принципиально важно не просто вариться в сложностях, а вариться в них осмысленно, продуманно и постоянно. Впрочем, от комфорта, если тот укладывается в отведенный «потехе час», Козерог не откажется – хотя стоит заметить, что у некоторых представителей вышеозначенный час наступает даже не каждый год. А что вы хотели, делу время, что называется.
При всей своей странной маньячной страсти к проблемам, в которых надо выжить и не деградировать, Козерог очень практичен. Осмысленность и продуманность – его жизненное кредо, и, если он что-то делает, значит, ему действительно это зачем-то нужно. И одному ему понятно, каким нечеловечески трудным путем это приведет его к максимальному результату.
Он ведь никогда не откажется от нечеловеческих трудностей. Никто больше не способен с такой методичностью и таким терпением тратить годы и десятилетия на процесс прошибания стены постукиванием по ней, к примеру, ногтем. И никто больше и не прошибет, к слову сказать. Откуда еще у кого настолько крепкие ногти.
Козерог крепок весь – его не сдвинуть с выбранного пути, как ни старайся. Он не пластичен, как Весы, и не тупо упрям, как Телец – но он настолько решителен и продуманно последователен, что нет задачи, Козерогу неподдающейся. У него всегда есть план с десятками ответвлений по возможным ситуациям, и совершенно больное в своей непрошибаемой стойкости чувство ответственности, которым он и подпитывается.
Кармическая задача Козерога – организация и упорядочивание чего-либо. Он любую задачу или ситуацию видит, как огромную схему, структуру из множества элементов, он способен выстраивать эту структуру, с педантичным Сатурнианским упорством и качественной Марсианской безжалостностью отсекая все лишнее и привинчивая на нужное место полезное. Козерог – идеальный руководитель на стадии построения и отладки процесса. Дальше ему, в общем-то, уже и неинтересно – расширять горизонты он не способен, размаха не хватит.
Исходя из этого, вполне понятно, что Снейп, начавший руководить Слизерином сразу после первого падения Лорда, определенно находил в этом некий внутренний кайф. Он просто был на своем месте, там, где был нужен, и это было очевидно и для него самого. Возглавляя же его долгие годы, Снейп, скорее всего, тащит лямку – поддерживать на уровне он способен, но сложности задача уже не представляет. А, значит, и интереса – то есть, осмысленности, что для Сатурнианца одно и то же.
Отдельно стоит упомянуть чувственную сферу и ее роль в жизни Снейпа. Козерог к проявлениям чувственности, в целом, вообще равнодушен – его существование подчинено иным целям и принципам, чтобы тратиться на какие-то чувства. Он может даже между делом исследовать ее – просто, чтобы знать, как реагировать – но сам в нее не включится никогда. Ему просто нечем испытывать то, о чем столько бурных бесед и чему посвящено столько лирики. Он холоден, и ему это не мешает.
Скорпион же чувственен, как садист – ему тоже, честно говоря, любить особенно-то и нечем, с его-то непростым отношением ко всем этим человеческим переживаниям. Но он никогда не упустит возможности использовать еще один рычаг стимуляции чужих слабых мест, если тот практически валяется под ногами. Ведь чувственная сфера – это и есть слабое место для большинства. Люди уязвимы в ней просто до невозможности, а Скорпиона хлебом не корми, дай добраться до очередной уязвимой точки.
Поэтому, если Козерог исследует, чтобы отбросить, то Скорпион – чтобы использовать, как очередной качественный бич. И оба при этом – холодные, в общем-то, профессионалы своего дела, даже при том, что Скорпион, когда надо, весьма качественно изображает страстность. Лучше просто в руки не попадаться.
И еще один крайне важный момент – это власть и отношения с ней. Архетип Козерога подразумевает отрицание любой формальной власти над собой, если она основана на принципе подчинения авторитету. Его просто срывает в штопор, когда он видит, что вынужден прогибаться перед кем-то, кого всего лишь «все уважают». Для него это настолько пустой звук, что вполне можно вести речь о глубинном комплексе – Козерог боится власти и не умеет с ней обращаться, причем неважно, над ним эта власть или дана ему в руки.
Второе даже хуже, чем первое. Сатурн всегда ставит Козерога в подчиненное положение – не кому-то, так чему-то. Почему представители этого знака и обожают разнообразные цели, которым с радостью служат, и так активно притягивают к себе трудности одну за другой – им необходимо подчинение и преодоление таким образом негативов собственного «я». Но власть для Козерога – пунктик, на котором «сносит планку», рано или поздно появляется ощущение полнейшей безнаказанности и наружу пролазит неизбежный и жесткий диктат.
Козерог не умеет доверять, он отвратительно разбирается в людях – точнее, он просто заучивает их наизусть, чтобы хоть как-то предугадывать и трактовать реакции. Он никудышен, как управленец именно людьми – он управляет объектами, расставляя их по нужным местам и выстраивая общую схему. Но, как только до него доходит, что люди ему подчиняются, и он – их хозяин (в его понимании это синоним слову «руководитель»), дело труба. Никто не способен на столь изощренные выдумки, призванные доказать преданность подчиненных начальству, как Козерог. Авторитаризм, диктатура и произвол – вот характеристики режима Козерога, облеченного властью, и это всегда обусловлено диким страхом развала, непониманием человеческого фактора и неумением доверять.
Поэтому любой более-менее развитый Сатурнианец власти (именно власти над живыми существами, а не ведущей роли в организации системы) шугается, как черт ладана. Поставить его «к рулю» и дать право влиять на людей – означает, влепить его в такой мощный, подтачивающий изнутри соблазн, что – бедный Снейп, глава Слизерина! Понимаю, конечно, профессору хотелось сложных задачек – но не до такой же, простите, степени, чтобы так над ним издеваться.
Впрочем, сам факт того, что от власти он не уходит, продолжая исполнять обязанности и не увиливая от них, опять же говорит о силе его Сатурна. И только расширяет пропасть внутреннего ада, в котором он ежедневно живет.
Скорпион же к власти относится еще более своеобразно. Как Плутонианец, он обладает ей изначально – причем не формальной, социальной, а куда более мощной и всеобъемлющей. И при этом – точно так же, как Козерог – отрицает бытовую форму подчинения. Он ее просто презирает, как мелкую, ему-то ведома настоящая.
Неоспоримо, что в юности Снейп так или иначе должен был пройти через испытание безнаказанностью и вседозволенностью. Причем, скорее всего, в обоих смыслах – и бытовой формой власти над теми, кто не имеет возможности сопротивляться, и потусторонней, Плутонианской – над теми, кто сопротивляется очень активно, но в любом случае безрезультатно.
Сама позиция Снейпа, принявшего пост декана после падения Лорда, в этом случае предстает уже немного с другой стороны. Он определенно знавал многие стороны темной Плутонианской стороны – но он не отказывается ни от занятий алхимией, ни от окклюменции, ни от претензий на пост преподавателя защиты, ни от занятий с Поттером, призванных исподволь открывать отрицаемый Плутон мальчика.
Снейп – редкий случай Плутонианца, успевшего осознать глубину пропасти, в которую падает, и умудрившегося оттуда сбежать – но он возвращается туда, как только возвращается Лорд. На какие бы стороны он ни играл, он живет на обеих – а заигрывания с Плутоном, напомню, не позволяют так просто прыгать туда и сюда. В каком бы случае – рядом с Дамблдором или рядом с Лордом – Снейп ни был искренен, для него, как для Плутонианца, хотя бы раз сменившего выбор, будет невыносимой мукой находиться с тем из них, кому он лжет. Но он – находится.
Снейп определенно знавал, что такое – смерть в глазах человека напротив. Это просто исходит из его Плутонианской истории. И, скорее всего, он знавал, что такое, когда причина этой смерти – ты, ему известен вкус полноценной власти над живым существом. Но он продолжает оставаться на достаточно ответственном и высоком посту, продолжает ежедневно потреблять власть мелкими порциями, не срываясь в безнаказанность деспотизма, да еще и защищая своих подопечных везде, где это только возможно. Он держит себя на грани, не сбегая от нее.
Вывод – Снейп осознанно сделал из своей жизни непрерывный процесс искупления. Не вижу я других вариантов объяснения тому, что на грани он все-таки держится. Никакие вынужденные внешние обстоятельства без внутренней подпитки так долго его бы не удержали.
За что бы он ни мстил сам себе, за какие бы грехи ни наказывал – он делает это поступательно, качественно и безжалостно, как правильный Козерог. Но очевидно, что эти грехи слишком непростительны в его глазах, чтобы мысль о «пожить, как люди» в его голове не родилась никогда. Или почти никогда.
Кстати, возвращаясь к вопросу о власти – Снейп единственный, кто не стал бы подчиняться Дамблдору просто потому, что тот – директор. Или сильный волшебник. Или старше его в кучу раз. Все это – понятия, для Козерога попросту идиотские. Для него, напомню, не существует авторитетов, он и сам себе неоспоримый авторитет.
Снейп мог признавать силу и слово Дамблдора только в одном случае – если видел правомерность, необходимость такого признания. Если подчинение директору было с его точки зрения осмысленным. Верным. Приближающим Снейпа к его собственной цели.
К цели Козерог идет почти с наслаждением, ибо нет для него большей радости, чем продвигаться вперед, к намеченным горизонтам. Каждый шаг в нужную сторону – тем более, большой, качественный шаг – будет для него сопровожден вспышкой радости. Это, можно сказать, единственное, что способно радость в нем, вообще, вызывать. Ну, насколько он в принципе способен ее испытывать, конечно.
Если предположить, что Снейп служит Лорду, и хотел убить Дамблдора, чтобы что-то ему доказать – либо, чтобы защитить Драко, либо еще для каких-то своих невнятных задач, то факт убийства в этом случае неоспоримо – просто колоссальный шаг вперед, к финишной точке. Огромный – на не самом мелком пути.
Кто-нибудь видел возбуждение, предвкушение, оживление, радость или хотя бы довольство собой на лице Снейпа во время убийства и сразу после него?
Он мрачен, как туча. Он рычит сквозь зубы, довольно безапелляционно обращается с Драко – как с тряпочкой безвольной, я бы сказала, только что через плечо не перекинул, когда наружу тащил – и он просто взрывается гневом (экзальтированный Марс, куда деваться), когда под ноги снова попадается уже крепко доставший своим длинным носом вездесущий Поттер.
Улыбка появляется на лице профессора один раз – когда Поттер пытается продемонстрировать то, что Снейп воспитывал в нем всю дорогу. Причем безуспешно воспитывал. Способность произносить непростительные заклятия не просто так связывают с концентрацией, силой воли и прочими Сатурнианскими качествами – а в Гарри их не было никогда. Ситуация, действительно, несколько комичная – как воин, Поттер демонстрирует полнейшее фиаско. Все его заклятия Снейп с легкостью блокирует, успевая еще и защищать горе-героя от ударов Пожирателей Смерти, под занавес читая последнюю – содержательную, кстати – лекцию о том, что в мире почем и как называется. И улыбка исчезает, как только Гарри перестает валять дурь и снова принимается совать ручки во что-то, от чего, по мнению Снейпа, ему стоит держаться подальше, раз мозгов как не было, так и нет.
В любом случае, поведение профессора однозначно указывает на то, что убийство Дамблдора не являлось частью его личного плана. Шагом к достижению его целей. Чем именно оно было, судить не возьмусь, но Снейп определенно – личность слишком непростая и заковыристая, чтобы раскрашивать его действия в однозначно белый или черный цвет.
Хотя бы потому, что при довольно четкой морали эти цвета в нем здорово поставлены с ног на голову.
Автор: Friyana

Очень любопытно. Честно говоря, в книге он таким демоничным не выглядит, таким умно-мудро-демоничным. Эмоционально-непрошибаемым. Таким мощным. Особенно в 7, которая "дурной фанфик". Но в общем, согластна. Хотя именно такой - он мне не нравится. Не люблю эмоциональных-вампиров. Да, такие подмечают умно-мегасупержёстко недостатки, но своим методом могут довести до безумия любого. Без спроса. А это нарушает природный закон о невмешательстве... Если бы я с таким столкнулась в жизни, уверена, был бы врагом, хотя лично я вовсе не настроена себе их выбирать, ну никогда не было ещё такого, они выбирают меня сами. Но думаю и полезного после "такой встречи" было бы не мало. В день "Луны в Скорпионе", весьма болезненный день, я получила доступ к "Путь Одиссея", что развеяло иллюзии о существовании добрых сил, которые помогут, простят и т.п. Что дало толчёк к действию и развитию. Плутонианская развивающая мощь хорошо, но не в таком скоплении. Это действительно ад.

(С)

@темы: статьи, коллажи, герои ГП, СС, БИБЛИОТЕКА

---

снарри

[НЕМНОГО О СНЕЙПЕ]

01.01.2009 в 13:12

Пишет  Valdi:

снаррь

@темы: снарри, коллажи, АРТ

---

вот... захотелось подлинника...

[дракон7]

@темы: СС, КЛИПЫ